Дегуманизация как диагноз

Модель «абстракция против вчувствования» скорее следует отнести не к немецкому экспрессионизму, а к английскому вортицизму — движению, обязанному своим названием поэту и критику Эзре Паунду (1885-1972). Помимо его лидера — плодовитого художника, писателя и критика Уиндема Льюиса (1882-1957), участниками движения были также скульпторы Джейкоб Эпстайн ( 1880-1959) и Анри Годье-Бжеска (1891-1915), живописец Дэвид Бомберг ( 1890-1957) и другие. Их связь с Воррингером более существенна, чем может показаться. В январе 1914 года поддерживавший вортицистов поэт и критик Т. Э. Хьюм ( 1883-1917) выступил в Лондоне с лекцией на тему «Современное искусство и его философия», где для обоснования вортицизма обратился к «Абстракции и вчувство- ванию». В ней Хьюм, который, как и Годье-Бжеска, и Марк, скоро погибнет на войне, положившей конец вортицизму и экспрессионизму, разделил современное искусство на два противоположных стиля — органический (его версия вчувствования) и геометрический (его версия абстракции). Подобно Воррингеру, он связывал эти стили с двумя противоположными моделями мировосприятия: с «безобидным оптимизмом», господствующим в искусстве со времен Ренессанса, поставившего человека в центр природного мира, и суровым антигуманизмом, который заявил о себе в вор- тицизме, культивирующем «чувство непричастности природе».

«Я делал то, о чем он говорил», — сказал Льюис о себе и Хьюме; при этом своими эстетическими понятиями оба были обязаны Воррингеру. В статье «Новые Эго», опубликованной в резко полемическом вортицистском журнале «Взрыв» ( «Blast»), который выпускал он сам, Льюис представил собственную притчу в духе Воррингера. Он описывает две взаимодополнительные фигуры — «цивилизованного дикаря» и «современного горожанина»: ни тот, ни другой не чувствует себя в безопасности, так как оба живут в «пространстве неопределенности». Однако цивилизованный дикарь способен облегчить свое существование искусством, в котором фигура доведена до абстракции «простого черного человекоснаряда», тогда как современный горожанин лишь чувствует, что «старые формы эгоизма уже не соответствуют господствующим ныне условиям жизни». Заканчивается эта притча выводом в духе Воррингера: «Все самые чистые и ясные эмоции сопряжены с элементом странности, удивления и примитивной отстраненности. Дегуманизация — вот главный диагноз современного мира». Экспрессионисты согласились бы с этим диагнозом, но Льюис видел в дегуманизации не только проблему, но и решение: если современности суждено пережить собственную дегуманизацию, она должна ее усугубить, должна довести «странность, удивление и примитивную отстраненность» до предела.

Любите азартные игры? Заходите в казино, начинайте играть в вулкан 24 казино официальный онлайн и зарабатывайте на своем хобби.

Льюис редко полностью отказывается от человеческой фигуры. Его ранние «проекты» (designs) часто выражают напряжение между телом и средой, словно тело, всегда беззащитное, раздираемо дилеммой: выделиться в автономную форму или, наоборот, раствориться, капитулировав перед пространством. Постепенно фигура у него становится абстракцией, твердея и превращаясь в «простой черный человекоснаряд». Иногда это отвердевание, кажется, идет извне, снаружи внутрь — как в «Вортицисте» (1912), где тело будто бы ввергнуто в абстракцию враждебным миром, а иногда, наоборот, изнутри наружу, как в «Вортицистском проекте» (около 1914), в котором тело абстрагируется словно по собственной воле. В одной особенно емкой фигуре — «Враг звезд» [51 — совмещены оба варианта бронирования формы. С одной стороны, голова в виде телефонной трубки и кожа, превратившаяся в своеобразный щит, указывают на овеществление фи^ры под действием внешних сил, а с другой стороны, лишенная органов и рук, она словно овеществляется изнутри: ее костяк сводится к «нескольким абстрактным механическим связям» (как заметил однажды по поводу этих работ Хьюм). В любом случае, этот «враг звезд» является полной противоположностью «синего всадника», который в представлении Кандинского взмывал к небесам: здесь Льюис создает поистине антиэмпатическую абстракцию фигуры.